Доктор объяснил Инесе, что пораженный катарактой хрусталик постепенно теряет прозрачность, становится плотным, что и вызывает постепенное ухудшение зрения: человек видит окружающий мир словно сквозь темную пелену или грязное стекло и постепенно погружается во мрак.

«Правда у меня, судя по всему, катаракта на одном глазу развивалась так стремительно, — уточнила Инесе, — что я даже не успела это как следует осознать. Так тоже бывает...

Единственный метод справиться с проблемой — это операция по удалению помутневшего хрусталика и замена его искусственным. Но возможны варианты — скажем, можно установить имплант высшего класса, который заодно позволяет добиться стопроцентного (и даже выше!) зрения с идеальной картинкой — как вблизи, так и вдали. Хрусталик сохраняет прозрачность примерно 200 лет — то есть навсегда. Я решила, что это то, что я непременно хочу: идеальное зрение еще никому не помешало!»

Доктор Максим Соломатин объяснил, что сначала он сделает операцию на один глаз — тот, который уже не видит. А потом — на второй. В результате я рассчитала, что оба будут как у орла — зрение станет лучше, чем в юности и таким останется до глубокой старости».

«Накануне операции волновалась самую малость, как-то я была убеждена, что все пройдет нормально, — делится пережитыми эмоциями Инесе. — Накануне я приняла назначенные лекарства, которые помогли сладко выспаться. Еще какую-то таблетку выпила утром и вскоре уже была в клинике. Меня ждали врач и сестры, а еще анестезиолог. Я спросила: «А что, разве будет общий наркоз?» Мне объяснили, что во время замены хрусталика наркоз только местный, но анестезиолог следит за давлением и другими параметрами, так спокойнее и хирургу, и пациенту».

Инесе казалось, что она совсем не нервничает, но измерение давления показало, что некоторое внутреннее напряжение она все-таки испытывает.

«Доктор-анестезиолог позаботился о выравнивании моего давления во время операции, которое все-таки предательски чуть поползло вверх, — вспоминает Инесе. — Хотя все было спокойно — мне закапали глаза, хирург-офтальмолог Максим Соломатин каждое следующий момент операции объяснял, что он делает и зачем.

Говорил, что через минуту я увижу звездочки, а вскоре — кружочки. Знаете, это очень успокаивало, спасибо ему за такой подход к делу. Боли не было! Анестезиолог следил за моим артериальным давлением и работой сердца, а врач оперировал спокойно и уверенно. Все прошло быстро — может чуть более 20 минут, как я уже оказалась в удобном кресле и с за- клеенным глазом».